Башня Занида [Авт.сборник] - Лайон Де Камп

Барнвельт все еще тренировался в произношении этой фразы, когда появился Сишен. Осирианин, похожий на двуногого динозавра ростом с человека, едва бросив взгляд на Барнвельта, сразу скакнул к нему тем же манером, как в свое время на Тангалоа в номере джазмурианской гостиницы.

— Эй! — вякнул Барнвельт, тщетно пытаясь вырваться из объятий рептилии.

— О дражайший спаситель мой! — умильно шипел осирианин. — Какое счастье увидеть вас снова! Ни на единую минуту не устаю я возносить благодарности вам с той самой поры, как расстались мы в Джазмуриане! Я люблю вас!

— Давайте не будем это так афишировать, — проговорил Барнвельт, не без труда отцепляясь от восторженного чудища. — Если действительно хотите оказать мне услугу, то тут есть один землянин под осирийским псевдогипнозом, который напрочь забыл про свою жизнь на Земле и убежден, что он пират сунгарский. Можете прочистить ему мозги?

— Попытаюсь. Найдется ли тут помещение свободное?

Когда рептилия увела Штайна, Барнвельт справился о судьбе «Шамбора». Однако крошечный контрабандистский парусник с бермудским вооружением, похоже, канул в никуда. Барнвельт подозревал, что бунтовщики попросту опрокинулись или каким-то иным образом потерпели крушение, не справившись с незнакомой оснасткой. По крайней мере, это снимало все возможные проблемы с Межпланетным Советом.

Полчаса спустя Штайн вошел в кабинет синдика, тряся головой и потирая свой щетинистый скальп. Он крепко стиснул руки Барнвельту с Тангалоа.

— Господи, — пробурчал он, — до чего ж хорошо опять стать нормальным! Отвратно чувствовать, как часть твоих мозгов прекрасно сознает, что творится, но ни черта не можешь с этим поделать! Вы, парни, молодцы, просто молодцы. Даже я сам лучше бы не управился. Ну чего, когда отваливаем?

Русский акцент Штайна был таким же жутким, как и прежде.

— Не знаю, как там вы оба, — сказал Барнвельт, — но лично я собираюсь вернуться в Рулинди вместе со своими пиратами.

— Что?! — взревел Штайн. — Не болтай глупостей! Ты вернешься на Землю вместе с нами…

— Не вернусь!

— Погоди, погодите вы оба! — встрял Тангалоа. — Сейчас я с ним разберусь, Игорь. Послушай, приятель, не принимай всю эту бучу вокруг Зеи с Заккомиром слишком серьезно. Пленку мы всю отсняли. Приключений тоже получили по горло. Вернувшись на Землю, можешь плевать в потолок и почивать на лаврах…

— Нет, — отрезал Барнвельт. — Во-первых, на Земле живет моя мать, а во-вторых, я собираюсь выручить Зею.

— Да другую в момент подцепишь!

— Только не такую, какую хочу.

— Ну хорошо, если ты ее действительно выручишь, возьмешь ее на Землю следующим рейсом?

— Не думаю. Я уже почти окончательно решил попытать счастья здесь, на Кришне.

Штайн уже давно возбужденно метался по кабинету синдика, стиснув кулачищи от необходимости сдерживать эмоции. Наконец он взорвался:

— У тебя что, совсем мозги набекрень съехали?! Как это «Игорь Штайн Лимитед» без тебя обойдется? Где я еще такого писателя для своих статей найду? Я вдвое увеличиваю тебе зарплату! Ты не можешь взять вот так и уйти!

— Простите, конечно, но о том, какой я ценный работник, вы могли подумать и раньше.

Штайн бессильно разразился потоком русской матерщины.

— Кхе-гм, Дирк, — подал голос Тангалоа. — Ты, наверное, в курсе, что все эти земные авантюристы, которые болтаются по задворкам космоса и якшаются с обитателями отсталых планет, — в большинстве своем всякая шушера, которая никак не способна реализовать себя дома, среди равных. А там они выезжают за счет более проработанной земной культуры, для формирования которой сами и палец о палец не ударили…

— Ладно-ладно! Эту лекцию я тоже уже слышал. Считай меня шушерой, если тебе угодно, но здесь я, по крайней мере, человек, а не нытик с эдиповым комплексом!

— И все же это не жизнь для человека с интеллектуальными…

— И вот еще что: хоть мы и разбабахали банду Шиафази, Сунгар-то по-прежнему в руках кришнян, так что проблема с янру как была, так и остается. А поскольку Альванди просто-таки фанатичная…

— Гинерхистка?

— Спасибо, — гинерхистка, то она наверняка станет и дальше изготавливать и продавать эту дрянь. Шиафази не устраивал ее вовсе не потому, что продавал янру межзвездным контрабандистам, а потому, что вздумал прибрать к рукам всю торговлю целиком.

— Ну и что? Наше дело — передать эту информацию, куда следует. Остальное за Всемирной Федерацией и Межпланетным Советом.

— Но подумай, насколько все упростится, если я сам буду командовать Сунгаром!

— Ну, будь по-твоему. — Тангалоа повернулся к Штайну, губы которого продолжали выпаливать славянские проклятия с быстротой пулемета. — Пожалуй, лучше нам действительно от него отстать — его укусила муха романтики. Через пару лет ему все это прискучит, и он вернется на Землю. К тому же он влюблен.

— Чего ж ты сразу не сказал! — Штайн вздохнул, как кузнечные мехи. — Вот когда я был помоложе, я тоже бывал влюблен — в трех-четырех сразу. Прощай, мой мальчик! Мне противно твое ослиное упрямство, но я люблю тебя, как сына!

— Спасибо, — проговорил Барнвельт.

— Если через год ты заявишься домой, то сперва я сверну тебе шею, а потом возьму на старую работу. Джордж, какого дьявола мы просиживаем тут штаны и не едем в Новуресифи?

Шесть дней спустя в дамовангскую гавань на полном ходу влетели два корабля. Первый из них был «Яре», а второй — грузовая барка, битком набитая айями, которых Барнвельт приобрел для своего личного войска на часть вознаграждения, полученного от Альванди. При виде флагов, которые реяли на мачтах обоих кораблей, дамовангские обыватели только недоуменно чесали затылки, поскольку это были древние флаги Квириба, отмененные еще королевой Деджанаей в пору основания матриархата.

Уменьшив ход, корабли подошли к свободному причалу. На берег змеей полетел швартов и был тут же подхвачен и закреплен одним из оборванцев, которых полным-полно на любом пирсе в любом портовом городе.

После этого с первого корабля с тяжким топотом сбежала толпа вооруженных людей в доспехах. Портовая публика брызнула по сторонам, визжа, словно стая перепуганных акебатов.

— Живей разгружай! — рявкнул Барнвельт, закованный в сталь с головы до пят.

Со второго корабля уже торопливо выводили на причал зверей. Как только выгрузка закончилась, наиболее тяжело вооруженные воины Барнвельта вскарабкались им на спины. Некоторых даже пришлось подсаживать.

(После долгого спора между Барнвельтом и Гизилом относительно преимуществ пешего десанта с моря против налета верхами с суши было решено совместить оба способа нападения в один, который можно было бы назвать амфибийно-кавалерийским. Сложнее всего Барнвельту было убедить своих людей надеть доспехи. Будучи в большинстве своем моряками, ко всему этому железу они относились весьма недоверчиво, прекрасно зная, как быстро идут ко дну закованные в броню воители, если их скинуть за борт.)